Ветер…
Ветер посвистывает, вызванивая острые клыки ледяных шпилей по всей снежно-серо-белой возвышенности.
Ветер шуршит, подметая по неровной поверхности льдистую крошку, смешивая ее со снегом.
Ветер шепчет, пробираясь по чешуе, обтекая, ссыпаясь вниз россыпью мелкого колючего снега, носимого им же… Скриг!
Лед шпиля под цепкими когтями заструился трещинами и захрустел. СКОНГ! Ледяной клык лопнул у вершины и у основания, расслоился вертикально и под собственным весом, неспеша стал съезжать вниз. Дракон оттолкнулся, чтобы чуть взлететь, и, распахнув крылья, повис в воздухе на несколько мгновений. Посмотрел на дело лап своих.
Огромная глыба льда рухнула, поднимая облака снежной пыли, в кучу таких же звонких обломков других ледяных шпилей. С высоты казалось, что шипастую вершинку возвышенности посередине словно языком прилизали, - это Дракон выравнивал себе площадку для спуска…
Взгляду представала огромная белесая равнинность, часто-часто утыканная острыми пиками льда. Ветер и снег заметали их и обнажали, тяжелые черно-бурые облака изредка раздвигались, позволяя солнечному отсвету (не свету даже!) слегка высветлять поверхность планеты, - но потом вновь смыкались на низком небе, превращаясь словно в клубы дыма. И равнинность опять затемнялась, смирялась и скучнела.
Дракон продолжал обламывать шпили, расширяя себе пространство для деятельности, и вновь взмывать в небо. Он скидывал с края возвышенности обломки льда, освобождая место, а потом вонзал когти в очередной прозрачный клык и осторожно обламывал и его. И опять уборка обломков, и опять новый слом…
Но вот пространство поверженных клыков сравнилось с размерами дракона, и тот окончательно опустился на лед. Последние обломки разъехались в стороны под его весом, он стал проваливаться, но тут же и принялся энергично копать, разгребая кучу льда и спрессованного снега, который многими метрами покрывал эту старую планету. Оставшиеся глыбы были просто отброшены в стороны, за пределы подготовленной площадки, или отметены взмахом хвоста к ее краям, так что через некоторое время взгляду дракона предстало достаточно большая ледяная пустошь, которая вполне подходила для его целей.
Он придирчиво оглядел лед.
Все шло по плану, все начиналось хорошо.
Дракон вонзил когти в лед и мерзлый снег и стал копать вглубь. Ему понадобилось некоторое время, чтобы преодолеть многометровую их глубину, но в результате когти заскрипели уже по другой поверхности. Темная, мерзлая земля… Аккуратно выбросил из колодца все ледяное крошево и вновь вернулся к земле.
Осторожно дыхнул на нее.
Потом менее душевно дунул на лед вокруг, так что тот талыми ручьями полился на черное пятно, и то, будучи окружено воронкой льда и снега, быстро скрылась под теплой влагой. Дракон вновь подогрел ту своим дыханием.
Некоторое время он еще очищал пространство вокруг воронки от случайных обломков, чтоб его планам ничего не помешало, а потом лег кольцом вокруг черного пятна земли, прикрыл его крылом и, периодически прогревая землю дыханием, стал ждать…
Прошло время.
В один из дней дракон по обыкновению ткнул когтем в землю, проверяя не оттаяла ли она, и тот легко вошел внутрь. Земля парила под прикрытием его крыла, наполнялась водой от тающих под его дыханием ледников, и тогда дракон понял, что момент наступил.
Он достал маленькое семечко, бросил его в углубление от когтя, осторожно присыпал мягкой, теплой землей, так вкусно пахнувшей какими-то плодами, и вновь стал ждать.
На следующий день он семечко полил, вновь землю чуть подогрел и опять ждать…
Когда из земли появился тонкий зеленый ус, дракон заурчал от предвкушения и удовольствия от не зря проделанной работы. А потом появился и первый лист, потянулся к солнцу, которого на небе никогда не было, упругий стебель, а затем налился и раскрылся и цветочный бутон…
Яркие красные оттенки лепестков горячим пламенем наполнили то небольшое пространство земли, что было отогрето нежданным драконом. И он, чьим творением цветок и являлся, просто замурлыкал от восхищения.
Но это было еще не все.
Росток рос, наполняясь силой и цветом новых бутонов, дракон по-прежнему охранял его теплом своего дыхания и заставлял проливаться ручьями окружающие снежные залежи, и цветок всегда радовал его своим красочным сиянием. Но однажды дракон чуть отвлекся, думая о других цветах, которые можно посадить.
Он забыл аккуратно прикрыть свое создание крылом, чтобы ледяной воздух планеты не спустился в колодец и не повредил растению, и то неожиданно озябло. Дракон тут же исправил ситуацию, обнаружив как поникли зеленые листочки, и вновь согрел воздух в колодце, все также с удовольствием разглядывая разнопестрые бутоны цветущего куста…
А потом глянул в небо и подумал, что долго не летал. Вернул взгляд тому пятаку земли, которому принадлежал уже столько много времени, и хмыкнул. Он сделал вокруг куста большой ров, растопил лед, чтоб тот теплой водой заполнил кольцевое углубление, защищая растение от холода, прикрыл колодец сверху большой глыбой льда, чтобы тепло не скоро разбавилось хладом зимы, и вздохнул полной грудью.
И улетел.
Когда он вернулся, рвы с водой только-только остыли и ледком еще даже не покрылись. Цветок вроде тоже не замерз, листья его торчали во все стороны дружной копной, но что-то изменилось. Дракон вновь согрел землю, вновь оросил ее водой и с улыбкой уставился на куст. Он переводил взгляд с одного бутона на другой, отмечая, что те становятся все краше и краше… и заснул.
Через пару дней он улетел снова.
Когда он вернулся, то заметил, что листья цветка потемнели и как-то меньше стали. Бутонов поубавилось.
Когда он прилетел в следующий раз, цветок вроде опустился к земле. А потом и вовсе стал стелиться по ней, словно подбирая последнее тепло, которого так мало становилось. Листья сжимались в упругие, жесткие, темно-зеленые формы, а стебель деревенел.
Дракон даже заметил это, но лишь вздохнул. И вновь заснул.
Когда он вернулся в следующий раз и с сомнением отодвинул ледяную глыбу, то от удивления даже крылом колодец забыл прикрыть! Цветы пропали!
Он не поверил своим глазам.
По земле стелился куст каких-то вьюнков, жадно приникая к еще не остывшей поверхности, острыми гранями листиков топорщась в небо. Дракон немного раздраженно фыркнул, но по старой привычке еще прикрыл крылом колодец.
Долгое время он разглядывал то создание, что теперь жило пред ним, вздыхал, невольно согревая воздух, раздражался и забыл о том, земля стала покрываться ледком. А потом свернулся кольцом, свесив кончик хвоста в колодец, и заснул.
Цветок потянулся к костяному острию хвоста усиками, чувствуя тепло и желая его. Он замерз, он дрожал, он хотел жить и чувствовать любовь. Земля становилась холоднее холоднокровного дракона, и он потянулся к нему. Дракон спал, горячее дыхание вырывалось из его пасти, и цветок очень ясно его чувствовал. Он стремился к этому теплу, он оплетал драконье тело, пока наконец не подобрался к голове. И там, у самого рта вновь стал набирать бутон, готовясь расцвести так, как не бывало раньше. Так, чтобы его поняли, так, чтобы его опять вернули… и так, чтобы все стало по-старому?
Когда дракон проснулся, он опешил от неожиданности. Цветок-вьюнок захватил его тело, цепляясь мелкими и крупными колючками за выступы чешуин, подобравшись к шее, словно стремясь задушить, как подумалось дракону… И он вскочил.
Никакого труда не составило чешуйчатому разорвать все те сети, что наплел цветок. Конечно же. Но раздражения в нем было столько, что дракон даже не подумал о том, что его создание на нем просто грелось.
Он не заметил и распустившегося красно-оранжевого соцветия, - согретого и потому довольно большого. И очень красивого, во сто крат ярче всех прежних… Куски лопнувших лиан рассерженным драконом были отброшены в стороны, стебель от корня свалился в колодец. Пара лепестков осталось на льду и было раздавлено когтистой лапой, а ветер, шурша, опять принес ледяное крошево.
Разочарованный дракон отодвинулся от колодца, а потом и отвернулся от него. Он не хотел его больше знать.
Ветер опять вызванивал острия ледяных шпилей вокруг, словно напоминая о звуке чистого полета, и дракон вздохнул. Ветер толкал его в спину, прочь с возвышенности и насиженного места, и дракон согласно хмыкнул, с разбега ринулся в воздух, раскинул крылья, и полетел.
Он почти улыбался, вновь радуясь ощущению парения, лениво поглядывал на ледяные клыки там внизу, а потом развернулся и стал набирать высоту. И тут увидел черный кусок им оттаянной земли. И чуть не сбился с ритма.
Единственное пятно живой земли на просторах льдом и снегом покрытой планеты очень притягивало взгляд! Но дракон торопливо его отвел, чтобы больше ничего не видеть, и полетел прочь. О цветах он думать перестал.
Но планета, разбуженная нежданным теплом чужого присутствия, почуявшая любовь и ласку, даже на столь небольшом своем участке, уже не хотела жить как раньше!
Пока еще холодный ветер властвовал на ее равнинностях и торопливо присыпал крошевом вновь замерзающий черный пятак оголенной земли. Пока ей было еще больно за ту единственную жизнь, что погибала от холода на ее поверхности, и ей очень хотелось, чтоб та продолжала жить…
Но надо было просто все изменить!
…Первый луч солнца пробился меж туч, высветив именно тот самый черный пятачок оттаянной земли. А затем пробежал по поверхности планеты, пробуждая зайчики света и брызги радуг на игольчатых вершинах. И на мгновение пропал. Облака словно заволновались, начиная рассеиваться и высветляться, и солнечный луч появился вновь. Да не один.
Облака разрывались, открывая синее небо.
Само солнце попало в один из разрывов, и равнинность вдруг просто вспыхнула под его лучами.
А прозрачные клыки-шпили впитали его тепло.
И лед стал таять.

Но Дракон, почти сразу покинувший планету, об этом уже не узнал.

7.01.08

lisa00@list.ru